"Доктор открыто и добродушно улыбнулся и шепнул: "Пойдем!"
Рин взяла его за руку, и Шельса повел ее по лабиринту коридоров, где на дверях висели таблички с надписями на непонятных языках, где сновали и ходили разнообразные существа, от одного ...
"Доктор открыто и добродушно улыбнулся и шепнул: "Пойдем!"
Рин взяла его за руку, и Шельса повел ее по лабиринту коридоров, где на дверях висели таблички с надписями на непонятных языках, где сновали и ходили разнообразные существа, от одного вида которых мозг взрывался, и здравый смысл улетал, хлопая крыльями. Наконец они пришли в темный зал, куда их впустила «живая» дверь.
– Это смотровая площадка, – пояснил Шельса, ведя Рин на некий помост перед экраном высотой примерно в десять человеческих ростов. Шельса встал позади Рин и взял ее за плечи. Ей стало некомфортно, но она стерпела это прикосновение.
– Готова? – спросил доктор. Рин неопределенно пожала плечами. Готова или нет – какая разница? Как будто это что-то поменяет...
– Доступ уровня А, Мьяма Шельса. Открыть створки!
– Доступ подтвержден, – сказал мягкий и приятный женский голос, а затем черный экран разъехался в стороны.
Ее глазам предстал тот самый бело-голубой полукруг из фильма и тьма над ним. Картинка медленно-медленно перемещалась, они словно бы плыли над этим голубым простором, покрытым белыми пятнами. Рин сердцем чуяла, что смотрит на что-то значительное, но не понимала, на что именно, пока Шельса не шепнул: «Это ваша планета, Рин. Мы летим над океаном».
Тут ее мелко затрясло. Она не глядя отодвинула доктора и подошла ближе к экрану. Уперлась ладонями в холодное стекло. В груди перехватило дыхание, Рин словно и не требовался воздух, лишь бы только смотреть и смотреть на это… Корабль плыл над синим океаном, тихо подползая к белому. Такому же бескрайнему, только здесь местами появлялись странные мелкие волны.
– Это континент, – вполголоса объяснил Шельса, подойдя к ней. – Вот Канбери, а дальше – Соринтия. Здесь зима, кругом снег. А это – горные хребты.
– Звезды светлые! – прошептала Рин, не в силах даже моргнуть, словно сделай она это, и все исчезнет. – Звезды светлые!
Доктор за ее спиной тихо засмеялся.
А Рин продолжала вглядываться в бескрайние просторы родной планеты, еще не до конца осознавая, что видит. Только когда из ниоткуда полился неведомый звук, похожий на клекот птицы и глухой стук барабана, на гонги в старинных монастырях и пение струн чирато – народного инструмента аиргов, до Рин наконец дошло.
И она захлебнулась вскриком. Упала на колени, зажав рот ладонями. Смотрела неотрывно на плывущие облака над океаном, на реки, словно вены протянутые по телу земли. Смотрела, смотрела и молча рыдала, не смея упустить изо рта ни звука, ни вздоха. На ресницах повисли слезинки, но пелена не закрыла взор, наоборот – она видела так ясно, как никогда ранее. Спроси ее кто-нибудь о причине слез, Рин бы не смогла ответить. Просто все ее существо потрясло осознание той величественной картины дома, от которого она оказалась оторвана.
– Рин? – позвал ее Шельса. – Вы в порядке?
– Она же живая… – вырвалось из ее рта, стоило ей отнять ладони. – Она же живая! Она такая прекрасная! Я… Это же мой дом! Это мой дом…"
"Хроники марионеток. Душа Хранителя"
Риссен Райз
IMAGE: TIM PEAKE/ESA/NASA
