Send your data to space

Песня о ненужной звезде (автор Янь Данко)

Моя звезда – самая лучшая! Невообразимо прекрасное создание, такое теплое, что дома почти не бывает снега. Добела раскаленная газовая принцесса, алмаз космоса. Она не покидает сны, не утомляет в реальности, не угасает в сети. Куда б ни пошел – она меня согреет, повсюду проникая своими лучами.

А вот и жена, мой планетарный компьютер. Как всегда, чует миг пробуждения. Еще чуть-чуть – и слышу гул приборов, чувствую поцелуй электроразряда в висок. Это просыпаются чувства. Как обычно, маленькая уборка в мозгах: очистка, дефрагментация и еще что-то, одной жене известное. Она скрупулезно относится к своим обязанностям и не хочет делиться.

Докладывает: поспел урожай, погас вулкан. А крысокрабы, натравленные соседской женой-планетой, вытравлены. Это хорошо: они играют уже давно, и пока была ничья.

Нежные манипуляторы массируют тело, выгоняя вялость. Кажется, даже вкололи что-то бодрящее. И питательное, потому что притупляется голод. И я могу, пусть небыстро, но настойчиво идти на терассу под куполом, где цветет в небе мой бриллиант – газовая принцесса, белый сверхгигант.

Роботы, проходя мимо, похлопывают по плечу. За белковым завтраком ждут последние новости: сеть расширилась до самой последней планетоквартиры, энтропия замедляет свой рост, достигнут срок подтверждения еще одной гипотезы о пользе бесконтактной социальности.

Уткнувшись в планшетку, записываю первые впечатления от сна. Никому ненужная архаичная штуковина – а мне нравится! Раз за разом жена конструирует новые планшетки: я-то ломаю каждую за каких-то полсотни лет! При таком обращении с техникой, по-видимому, никогда не светит мне самому стать машиной. Ну и хвала!

– Как тебе этот сон? – спрашивает жена, пока я луплю очередного спарринг-бота.

– Глубинно. Только не хватит ли древнегреческих мифов уже?

– Это было необходимо, чтобы объяснить тебе одну вещь... Ты помнишь Эхо?

– Нимфу, лишенную всего, кроме голоса?

– Я Эхо, – всегда нежный голос планетарного мозга стал крепче углеволокна, – и мне пора снова стать человеком.

* * *

Новое сердце она мне сделала – вон, наноботы пляшут в груди, перестраивая ткани. И синтезатор в путь собрала. И даже последнюю планшетку. Не представляю, какое она тело займет – мужское, женское, а то и негуманоидное – и кого избрала своим планетарным компьютером: может, еще одного изгнанника собственной планеты. Но я даже не ревную. Слишком мало прошло времени – инфаркт получить успел, а злость выработать – нет. Все-таки, в нашей вселенной почти не на кого злиться.

Шагая по чужим промозглым звездам, вспоминал свою красавицу. Только она достойна освещать небосклон. Всегда, из любой точки, увижу ее и подставлюсь под такой родной свет – благо, успел до ухода снять слепок излучения. Вперед и вперед тропой прошлого, не тратясь на корабль или скафандр, вперед, навстречу зову сердца и маяков-пульсаров.

Одолевала усталость – я синтезировал бодрость. Сражала тоска – генерировал радость, которая – лучшее топливо в этом мире, моем мире, где дорогую звезду можно увидеть под миллиардом углов, с любых расстояний.

Планета за планетой хотелось остаться – каждая манила своими прелестями. Особенно тем, что она куда ближе к моей звезде, чем все последующие планеты. И куда б ни пошел, куда б ни ступил, все без исключения блюли кодекс: в одном мире – не больше одного человека во плоти. Случались, правде, те, кто решался ради взбунтовавшегося планетарного мозга встать на его место. Может, и мне так стоило?! Поздно.

Встречались и те, кто ради соблюдения кодекса соединял два тела и два сознания воедино. Случались и разбиравшие душу на такие мелкие части, что те человеком не считались вовсе. И во всех точках Мироздания, по всяким координатам синтезировали бодрость, генерировали радость и оптимизм.

Планеты были прекрасны, каждая по-своему. Каждая требовала свою плату, чтобы остаться там навсегда: перестать быть человеком во плоти.

Парсек за парсеком я шагал по вселенной, препоручив синтезатору ускорять меня и отгонять вредные излучения. Возможно, путешествовать без конца – моя судьба? Как в древние времена по морю от порта к порту, торгуя вещами и последними сплетнями.

* * *

В волосах плясал забияка-ветер, крючья-корни жались к ногам, верховные кроны поливало белизной все то же светило – цвет, размер, излучение. Все сошлось. Принцесса моя звездная, сколько во вселенной еще твоих копий? Бесснежные зимы, частые урожаи, тепло, согревающее душу до самого дна подсознания – куда там тебе? Зверюгой, компьютером, донором – всем бы остался тут, чем угодно. Или – продолжить путь, раздаривая себя по частям каждой планете? Я слишком изменился, бродя промеж миров вхолостую. Я уже не тот.

– Ты отстал, – говорил владелец мира чахлого коричневого карлика. – Отстал от жизни.

– Сдурел?

– Есть планеты, где живут сотни людей во плоти. Поселками, городами, аркологами.

– К-как?..

– Стадом. Большим человеческим народом.

– Но как же кодекс?!..

– Они живут большой семьей, которая не приняла кодекса, а даже те законы, какие ввела, нарушает.

– ...дашь координаты?

Невообразимо большой мир, где люди теснятся в коморках, песком, пылью устилая землю. Душно, тяжело от миллионов судеб, переплетенных настолько, что не разберешь границ. Бездонная сокровищница, из коей никто не черпает, и солнце, заляпанное бессчетным количеством пустых взглядов. Оскорбленное, жалкое светило. Малые радости, сверхновыми пылающие на фоне инфернальной красоты халтурных чувств и заказного счастья.

Волнами на разбушевавшемся море, хлыстом звездного ветра колыхалась надо мной толпа. И – страшно подумать – люди сливались воедино, звезды сливались воедино. Это же невозможно! Нельзя так! Снова и снова пытался встать на ноги – только чтобы плюхнуться наземь.

Они подходили по одному, каждый по-своему всматривался в чужого. Рты разевали, измеряли, записывали – сотни туш, десятки тонн мяса, в которых зашиты мозги. Всем чего-то хотелось, а чего – неважно. Только бы не пустота. Космосом движет Хаос, он же его убивает, но нет иной силы, умеющей созидать.

Кусок за кусочком всякий отрывал себе на память – волос, ноготь, бровь, кусок зуба, палец. Кому-то достался излучатель с запечатленным слепком любимой звезды. Кому-то – всетворящий синтезатор. Кому – невероятная одежда, сама себя латающая и поправляющая здоровье, кому – сердце, прощальный дар жены-компьютера. Слюна, кровь, желудочный сок – все нацедили, все разобрали. Я принадлежу всем до единого. Мне не пришлось выбирать.

Коллекционер и Паромщица

В твоей глотке застыли раскатом

Сотни, тысячи воплей предсмертных

И звенят погребальным набатом,

Очищая от гнева и скверны.

Твоя сила в отсутствии мыслей.

Взмах руки - и покатится в бездну

Хоть бы нищий, а хоть бы всевышний...

Для тебя нету разницы, верно?

День за днем, ночь за ночью вдоль брега,

Опустевшего в битвах и смутах...

В той воде альфа, там и омега:

Под лодчёнкой разлита цикута.

За веслом ты покажешься девой,

Что просеет надежду сквозь волны,

Избавляя от страха напевом...

И в последний миг будет не больно!

Никому ты не в силах признаться,

Что с другой стороны ничего нет,

Что спасенных ты с плахи и плаца

Только лишь сбросишь в жадные волны.

Там ни Рая, ни Ада, ни Бога,

Даже ты не была там ни разу.

Почему? Бесконечна дорога,

И сходить с нее нету приказа.

Расстелив пару судеб на травке,

Ты усядешься, выпьешь за здравие.

Что такое Паромщик в отставке?

Бессердечие, тьма и бесславие.

Я пройду мимо, только кивну лишь,

Не зову в запредельные дали.

Мы вначале еще разминулись,

В миг, когда твой кораблик отчалил.

Я, быть может, устану в дороге,

Собирая восторг, будни, горе,

И тогда возвращусь к тебе-строгой.

И меня ты потопишь в том море.

14.09.2011 Янь Данко

Трава городов

В городе душном вязко и пусто,

И катятся люди, как камни с горы.

Зачем же дивиться, ругаться и злиться,

Что путь в твое сердце закрыт?

Небо сверкает во снах, но растает,

Стоит лишь крылья поднять...

И всякий узнает, споткнувшись у края,

Что душу так просто сломать!

Коснись земли едва - я трава:

Баюкаю шаги твоих ног.

Родись и сгинь в любви - сон листвы

Дарует вмиг тебе новый срок.

Чего же ты хочешь, коль счастье морочит

Обманчивым светом умы?

Твой путь беспокойный - познание и войны -

С обличья Вселенной не смыть.

Гордись небесами... Они под ногами:

Тобою растоптаны в прах,

Травою поросший. Священные мощи

Зарыты в него чудных птах.

Коснись земли едва - я трава:

Баюкаю шаги твоих ног.

Родись и сгинь в любви - сон листвы

Дарует вмиг тебе новый срок.

Смерть и рождение - дело мгновения,

А между ними июнь с ноябрем.

Вбирают/Впитают всё зимы, их льды нерушимы,

И где-то за ними твой дом.

Сердце и разум впадают в маразм,

Друг друга ни в грош не ценя...

В погоне за небом ты бросил свой жребий,

Так пей же удел свой до дна!

Янь Данко, 2007-2008гг.